Такэдзо. Сколько, ты думаешь, ему лет? Тридцать?
Мицуэ. 26. Так написано в библиотечной карточке.
Такэдзо. А тебе, доченька, 23. Видишь, как хорошо сочетается?..
Мицуэ (сначала улыбается, но улыбка исчезает с лица, она начинает сердиться). Что ты говоришь, папочка? Киносита-сан самый обыкновенный читатель.
Такэдзо (решительно). Обыкновенный читатель обычно не угощает сотрудниц библиотеки пирожками.
Мицуэ. Не хочу тратить время на такие глупые разговоры! Пора готовить ужин. Папочка, ты еще побудешь у меня?
Такэдзо. Тут все зависит от тебя.
Мицуэ. Тогда, пожалуйста, отправляйся в столовую.
Мицуэ, надев фартук, идет в кухню и начинает мыть деревянную посуду. Такэдзо тоже повязывает фартук, достает метлу. Но убираться он не собирается, а продолжает разговор.
Такэдзо. Знаешь, доченька, ты очень нравишься Киносита-сан. Вот он и подарил тебе пирожок. Должна же ты соображать хоть немножко.
Мицуэ. Папочка, ты ищешь глубокий смысл в простом пирожке.
Такэдзо. И в пирожке есть и смысл, и значение. Просто у тебя не хватает смелости извлечь из пирожка его начинку.
Мицуэ. Киносита-сан подарил мне пирожок в знак благодарности — вот в чем суть этого подношения.
Такэдзо. Разве можно так прямолинейно судить?
Мицуэ. Папочка!
Мицуэ возвращается из кухни в столовую.
Мицуэ (серьезно). Папочка, иди сюда и садись… На прошлой неделе, четыре дня назад, в пятницу, после обеда в библиотеке появился молодой человек и спросил у меня: «У вас есть материалы по атомной бомбардировке? Я был в мэрии, но там мне посоветовали обратиться в библиотеку». Это и был Киносита-сан. Обычно на такие вопросы я просто отвечаю: «У нас нет таких материалов». И все. Но в голосе Киносита-сан чувствовалась такая искренняя заинтересованность, что я ответила: «Оккупационная армия строго следит за сбором материалов по атомной бомбардировке. Из этого следует, что, даже если вы благополучно соберете такие материалы, их запретят придать огласке. Кроме того, как человек, переживший этот кошмар, я стараюсь как можно скорее забыть тот август. То, что было тогда, невозможно рассказать словами, невозможно изобразить живописными средствами, невозможно сделать предметом поэзии, прозы, объектом науки. Ведь все исчезло с поверхности земли моментально. Поэтому материалов здесь не собирают. А если остались какие-то материалы, я готова сама уничтожить их. Я сожгла все, что связано с памятью отца». Пирожок я получила в благодарность за свой ответ. Вот и все.
Такэдзо. В библиотеке дежурят двое. Там сидела еще одна девушка.
Мицуэ. Да, действительно, я и Такагаки-сан. Ну и что?
Такэдзо. После взрыва у тебя совершенно изменился характер, доченька. Ты стала молчаливой, угрюмой и сухой, ты все время смотришь вниз, на людях никогда не смеешься. А Такагаки-сан, напротив, веселая и жизнерадостная девушка. Она всем нравится.
Мицуэ. Ну и что? Что ты хочешь сказать, папочка?
Такэдзо. Почему Киносита-сан не обратился к приветливой Такагаки-сан, а заговорил с тобой, нелюбезной и хмурой? Вот на это обрати свое внимание. Обычно читатели обращаются к ней.
Мицуэ. Это дело Киносита-сан.
Такэдзо. Я хочу сказать тебе, доченька, что Киносита-сан не просто великолепный человек, но еще и очень умный и проницательный. Ты, доченька, по природе своей добрая девушка, с умной головкой и жизнерадостным характером. Ведь по окончании женского института ты получила серебряную медаль! Киносита-сан с первого взгляда понял подлинную твою натуру и заинтересовался тобой. Вот какой смысл, оказывается, содержится в этом увесистом пирожке.
Мицуэ. Папочка, нет конца твоим бредовым идеям. (Уходит в кухню.) Можешь бормотать свои глупости сколько угодно. Меня они не касаются.
Такэдзо. Что за тайный смысл заключен в пирожке?
Мицуэ. Папочка, хватит! Не говори больше о пирожке!
Такэдзо. Нет, доченька, эта задача для тебя — важнейшая из важнейших. Поэтому я должен разъяснить этот пирожок.
Мицуэ. Последнее время ты, папочка, стал появляться очень часто. И при этом непрерывно и постоянно говорить глупости. У меня от них голова болит.
Такэдзо. Тебе тоже нравится Киносита-сан. Вы оба влюбились с первого взгляда. Скоро вы будете любить друг друга по-настоящему. Выглядит это грубовато и черство, но внутри очень мягко и сладко. Твоя душа очень похожа на пирожок.
Мицуэ (кричит). Этого не может быть!.. Я строго запретила себе влюбляться в кого бы то ни было.
Такэдзо. Если бы тебя не интересовал Киносита-сан, ты бы наверняка отказалась бы от пирожка.
Мицуэ. В библиотеке всегда должно быть тихо и спокойно. Это наше первое правило. «Спасибо вам за вчерашнюю любезность. Вот вам пирожок в знак благодарности.» «Это неприлично. Я не могу принять его». «Не стесняйтесь, пожалуйста. Возьмите пирожок». «Получать от посетителя подарки строго запрещается правилами библиотеки»… Такие разговоры не могут вестись в нашей приемной! И у директора, и у заведующего отделом, и у Такагаки-сан сразу уши отсохнут. Вот почему мне пришлось взять пирожок молча.
Такэдзо. Но завтра ты увидишься с Киносита-сан. Ты ведь договорилась встретиться с ним в обеденный перерыв под тысячелетней сосной.
Мицуэ. Я хотела отказаться и от этого…
Такэдзо. Ага, значит не хотела нарушать тишину библиотеки своим разговором с Киносита-сан?
Мицуэ (вздохнув). Да, именно. Пришлось только кивнуть в знак согласия.
Такэдзо. Ах, так…
Мицуэ. Папочка, ты наблюдай за нами хорошенько. Завтра я решительно скажу Киносита-сан, чтобы он больше никогда не обращался ко мне.
Такэдзо. Почему ты на все смотришь так мрачно? Если любишь молодого человека — это хорошо. Он любит тебя. Значит, если вы сойдетесь, оба будете счастливы. Вот какой истинный смысл кроется в пирожке, который подарил тебе Киносита-сан.
Мицуэ. Я не имею права стать счастливой. Поэтому, папочка, больше ничего не говори.
Такэдзо. Я же появился здесь ради твоей любви. Так что просто так исчезать я не буду.
Мицуэ…Ради моей любви?
Такэдзо. Именно. Подумай хорошенько. Я стал появляться перед тобой с прошлой пятницы. В тот день, когда ты увидела Киносита-сан, вошедшего в библиотеку, твое сердце забилось сильнее. Правда?
Мицуэ. (молчит, но чувствует, что отец прав)…
Такэдзо. Вот от твоего сердцебиения образовался мой торс. Увидев Киносита-сан, который направлялся прямо к тебе, ты тихо вздохнула. Правда?
Мицуэ. (молчит, но чувствует, что отец прав).
Такэдзо. Из твоего вздоха появились мои руки и ноги. Затем в твоей душе возникло скромное желание, чтобы он подошел и обратился к тебе.
Мицуэ. (молчит, но чувствует, что отец прав).
Такэдзо. Вот от этого скромного твоего желания появилось мое сердце.
Мицуэ. Значит, папочка, в последнее время ты стал появляться и следить за мной, чтобы заставить влюбиться?!
Такэдзо тихо улыбается.
Мицуэ. Мне нельзя влюбляться. Я не могу влюбляться. Папочка, не издевайся надо мной!
Такэдзо. Доченька, нельзя так жестко сковывать свое сердце. Жизнь станет сухой и неинтересной.
Мицуэ. Папочка, не дразни меня больше, пожалуйста! Я черезчур занята — должна приготовить ужин, подготовить на завтра материалы. Каждое лето в течение десяти дней в нашей библиотеке работает кружок для детей. Мы рассказываем им сказки. В сосновой роще на горе Хидзи есть уютное место, где веет приятный ветерок. Дети любят шепот ветра, пробегающего по вершинам сосновой рощи и наши сказки, поэтому мне необходимо хорошенько подготовиться к завтрашней встрече.
Мицуэ начинает мелко резать капусту. Такэдзо сначала следит за движениями дочери, затем начинает подметать пол, и постепенно отходит к выходу. Мицуэ сосредоточенно режет и режет капусту.
Постепенно темнеет.
Сцена вторая
Звучит негромкая музыка. На сцене из темноты возникает небольшая комната, освещенная тусклой лампочкой. По веранде стелется дым от комаров. После первой сцены прошел день. Вечер. Под электрической лампочкой за письменным столом сидит Мицуэ в своем прежнем костюме. Что-то пишет карандашом. Закончив, Мицуэ, часто заглядывая в текст, рассказывает сказку. По ходу рассказа она вносит в текст поправки.
